Дом Бартенева
Продолжаем нашу рубрику рассказов о старинных зданиях нашего города. В данной статье подошла очередь поговорить еще об одном известном николаевском архитектурном строении, которое получило свое название от фамилии некогда популярного в городе купца и общественного деятеля Ивана Бартенева, на средства которого, собственно, дом и был построен.
В то время (в 19 веке) огромной популярностью пользовались идеи славянофильства, повсюду старались придерживаться традиционного стиля, в частности, и в архитектуре. Тогда модно было строить хоромы из дерева, рубленные избы и так далее. Появился даже новый стиль, который назывался псевдорусским. Ярким представителем этого стиля является и, описываемый в этой статье, дом Бартенева. Увидев впервые этот дом кажется, что это классическая изба или сруб. Но, внимательно присмотревшись, видно, что на самом деле дом построен из ракушняка, а иллюзию сруба создают искусно выполненные виртуозными каменотесами традиционные детали русской деревянной архитектуры: наличники, карнизы, пилоны и так далее. Поэтому и стиль назвали псевдорусским.
Основные характеристики
Тип здания: Особняк
Стиль: Псевдорусский
Архитектор: неизвестен
Период строительства: 1840-е годы
Статус: памятник архитектуры местного значения
Еще названия: «Каменный сруб», «Каменная изба»
Функция в наше время: Дворец торжественных событий
Адрес: Шевченко, 58
Дом Бартенева выполнен в виде одноэтажного особняка с мезонином и подвалом. Однажды, в 1876 году, здание увидел известный профессор архитектуры Максимилиан Арнольд. Он был настолько восхищен, что написал статью с подробным описанием в популярном в то время журнале Петербургского союза архитекторов:
«Представьте себе загородную дачу, (…) разумеется, бревенчатую, с неизбежными полотенцами, оконными наличниками, с выгрызенными фронтонами, с гребешками, подзорами, балконом с точеными балясинами вместо колонн, и со всеми плотницко-элегантными затеями. Вы ожидаете, конечно, что все это вырезано и выпилено плотником-ярославцем или владимирцем из порасколовшихся досок и вымазано, по обычаю, рыжею охрою, да еще, пожалуй, с ядовитою зеленою крышею… однако, нет — ошиблись, вся масса постройки сероватого цвета, и имеет какую-то пористую поверхность, как будто проточенную червями; крыша на ней ярко-красная, черепичная и, надо отдать справедливость, действительно превосходная. Вас поражает сначала некоторый разлад крыши с строением: в самом деле, русские избы кроются тесом, берестою, соломою, но не употребляются черепицы, составляющие принадлежность немецких колоний или татарских сакель. Ради достоинств крыши, впрочем, готовы простить эту невыдержанность квази-русского характера избы, и уже начинаете разглядывать резные полотенца, фронтончики, коньки и проч., которые поражают вас какой-то мягкостью, отсутствием острых кромок и червоточиною в дереве; еще несколько шагов ближе — и вы останавливаетесь в совершенном недоумении: бревна, доски, коньки, полотенца — все это из камня, над всем этим работали не плотники с топором и долотом, а каменщики с киркой и известкой! Не правда ли приятно видеть в срубе семивершковое бревно, у которого на самой выпуклости идет горизонтальный шов с выкрошившеюся известкою, а через каждые 16-18 вершков идут в перевязку вертикальные швы? Трудно передать словами, до какой степени курьезное впечатление производит этот фасад! (…) Очень сожалею, что не могу назвать имени этого архитектурного подражателя Оффенбаху, т. е. автора и исполнителя каменного сруба. При всем желании, мне не удалось узнать имени этого единственного в своем роде художника.»
